Человек, который не повзрослел

Паоло Бандини специально для журнала Eight by Eight поговорил с великим итальянцем в его сорокалетний юбилей.

Джиджи Буффон точно не знает, когда повзрослел. Когда дебютировал в Серии А, он все еще был ребенком. Этот долговязый 17-летний мужчина с достаточно хорошим чувством юмора для того, чтобы поверить, что он выходит на то же поле, что и Роберто Баджо с Джорджом Веа. С кем бы мы спорили после того, если бы он не перекрыл обоих игроков и помог "Парме" приостановить "Милан", направлявшийся за Скудетто?

В возрасте 21 года Буффон выиграл Кубок Италии: свою первую крупную награду из серебра. Два года спустя он присоединился к "Ювентусу" за 52 млн евро, став самым дорогим вратарем всех времен. К 30 годам он был чемпионом мира, который несколько раз выигрывал каждый главный трофей итальянского футбола.

Когда Буффон достигает в январе сорокалетнего юбилея, он готовится остановить время необычной карьеры. Завершив выступления в сборной после шокирующего вылета Италии из плей-офф к чемпионату мира, он также планирует в конце сезона покинуть "Ювентус", если они не выиграют Лигу чемпионов. Если же это случится, то он останется еще на год: хочет представлять бьянконери на клубном чемпионате мира и Суперкубке УЕФА, двух соревнованиях, в которых судьба не предоставляла ему возможности принять участие.

В нем еще чувствуется юношеский задор. Этого достаточно, чтобы увидеть усмешку, которая тянется через все лицо Буффона, когда его приглашают выбрать шляпы для специальной фотосессии для журнала Eight by Eight. Или его реакцию на предложение стилистов распить бутылку шампанского. "Я мало пью", – объясняет он с лицом полным озорства. "Но праздную я вполне себе".

Вы не могли перепутать версию Буффона, который ворвался в наше сознание в Парме. Это не просто искры смеха и сероватая щетина, которая сама по себе делает взрослым, а чувство спокойствия, окружающее его.

Это может показаться странным, если говорить о человеке, чей успех в футболе всегда опирался на его сверхъестественное спокойствие. Но Буффон, которого мы видели на поле, никогда не был полным отражением того человека, который существовал за его пределами.

"Когда мой возраст преодолел отметку, когда меня еще можно было считать ребенком, – вспоминает он, - я уже жил с постоянным конфликтом между мальчиком, который хотел жить своей жизнью, ошибаться и формировать свой собственный опыт без сверханализа, и с обязанностями, которые пришли ко мне с моей профессиональной ролью".

"В какой-то степени я уже созрел, сознательно размышляя о всяких вещах внутри себя. Но часть меня, которая все еще была ребенком, всегда хотела навязать себя. Голос внутри меня говорит: "Нет. Да ладно, это мусор, тебе только 17 лет! Правильно, что ты продолжаешь быть ребенком".

Так или иначе, что значит быть взрослым? Может быть наши ответы зависят от языка? Английский дает четкое различие между подростком и взрослым, но итальянское ragazzo применяется к молодому мужчине из средней школы вплоть до его тридцатилетия и даже более. Профессиональные тренеры неизменно обращаются к своим игрокам словом ragazzi, вне зависимости от возраста.

"Я не думаю, что есть какая-то фиксированная точка, которая делает ragazzo взрослым", – говорит Буффон. "Я думаю, что это внутреннее ощущение. Ты чувствуешь это, когда этот ragazzo может бороться, контролировать себя в самых разных ситуациях, учится управлять своими импульсами. Тогда ты понимаешь, что вырос: в тот момент, когда прежде чем реагировать на что-то, тебе удается остановиться и посчитать до пяти".

Возможно, что это определение слишком простое. После размышления Буффон решает объяснить все повторно. "На самом деле, есть одна действительно существенная разница. Ты становишься взрослым после того, как ты пережил ощущение детства, и после того, как ты победишь или тебя победит твоя неуверенность".

"Когда ты ребенок, ты демонстративно сражаешься со своей неуверенностью. Когда ты взрослый человек, ты чувствуешь себя в безопасности. Когда ты почувствуешь себя спокойным и уравновешенным человеком, у тебя не будет такого стремления, как показать свои мысли настолько очевидным образом".

Молодой Буффон должен был быть заметным. Это одна из причин, по которой он решил играть на воротах. Об этом он мне уже говорил в предыдущем интервью: "Идея иметь свою собственную майку, которая отличается от других, возможность надеть шапку и перчатки – это действительно хороший мотив".

Даже среди голкиперов Буффон нашел способы для выделения, нося свитера с короткими рукавами в то время, как его сверстники не осмеливались демонстрировать локти. Во время пармских дней под основной футболкой он также носил футболку Супермена. Но в 20 лет он все же признался одному интервьюеру, что с гораздо большей вероятностью вы увидите его, читающего Тополино, чем что-либо из мира DC или Marvel.

Были и другие атрибуты детской идентичности, к которым привязался Буффон. Он рос поддерживая свою местную команду – "Каррарезе". Даже после того, как началась его профессиональная карьера в "Парме", в дни отдыха он продолжал спешить домой, чтобы посмотреть, как играет любимый клуб. Он стоял и пел на Курве и даже попадал в драку.

"Думаю, что я на 80% очень разумный человек, человек, управляемый разумом", – размышляет он. "Другие 20%, которые были более похожи на все 70, когда я был моложе, – это сумасшествие. Я думаю, что это часть грима любого человека. Для некоторых больше, для других – меньше".

"Если я продержался все эти годы на самом высоком уровне и до сих пор могу выступать на этом уровне, то я обязан этим, прежде всего, тому безумию, которое я сохранил в себе. Если бы в свои 17 лет я все время был бы серьезным и рациональным, то сейчас бы я был не чем иным, как кашей. Я был бы разбитым человеком".

Вместо этого он более чем когда-либо уверен в себе. Еще в 2014 году Буффон признался, что он чувствовал "умеренный страх" от выхода на пенсию. На вопрос, имел ли он такое же чувство трепета сегодня, он отвечает: "Почти нет".

Я сказал ему, что он кажется более удовлетворенным, чем тогда, когда в начале этого десятилетия мы встретились впервые. "Э-э, я не знаю", – отвечает он. "У меня была счастливая жизнь. В том смысле, что я всегда старался выглядеть счастливым и быть убежденным в том, что я всегда извлекаю самое положительно из всего: будь то человек, друг, сама жизнь или самая негативная ситуация на работе".

"Но сегодня, когда мне 39 лет, и у меня была такая карьера, что у меня было… да, вы могли бы сказать, что я определенно намного более доволен. Когда у тебя есть определенные амбиции для работы и для себя, как для человека, и спустя много лет ты достигаешь момента, когда можешь сделать шаг назад и увидеть, что в тебе есть сила, мужество и решимость достичь эти амбиции, тебе становится ясно, что ты удовлетворен. Это дает уверенность в том, кто ты".

Быть взрослым – это не то же самое, что быть завершенной главой. Даже готовясь завершить карьеру, Буффон внимательно изучает свою игру, ищет аспекты, которые могут быть доработаны. "Я всегда стараюсь совершенствовать то, что знаю, как делать", – говорит он. "Возможно, что сейчас я знаю, как достичь восьми, восьми с половиной, девяти из десяти. Но я хочу делать все на десятку".

Потому имеет смысл мнение, что его последние годы карьеры можно считать лучшими. Он выигрывал Скудетто с "Ювентусом" десять раз (хотя два титула были впоследствии отняты в результате Кальчополи). Независимо от того, считаете ли вы их все или нет (Буффон считает), истинно то, что более половины его побед в чемпионате Италии с клубом приходятся на возраст после 34 лет.

Один трофей все-таки ускользнул от него. Буффон сыграл в трех финалах Лиги чемпионов и во всех проиграл. Он признает, что это большое упущение, возможно, продлило его карьеру. "Если бы я выиграл Лигу чемпионов, то ничего бы не осталось", – сказал он в марте немецкому журналу Kicker. "Этот факт заставляет меня продолжать двигаться вперед".

За пределами поля Буффон ищет разные пути самосовершенствования. Он откровенно говорит о своей прошедшей битве с депрессией, "черной дырой в душе", которая в 2004 году стала настолько глубокой для него, что спустя несколько дней его нога начала без причины дрожать. Ему пришлось импровизировать и решение пойти на художественную выставку помогло ему на пути к выздоровлению.

"Раньше я бы никогда бы не сделал чего-то подобного: просто проснуться с утра и отправиться посмотреть на картины", – говорит он. "Этот момент, когда в 24 года, в 25, ты понимаешь, что есть что-то кроме как выйти на поле, тренироваться, сыграть хороший матч и выиграть".

"Это фундаментальные вещи. Ты всегда должен помнить об этом. Но в середине всего этого есть важный отрезок времени, который ты должен посвятить самому себе, эволюции".

Буффон не назвал бы себя любителем искусства. Время от времени, когда глаз зацепится за что-то, он посещает всякие странные выставки. То, чему научил его этот опыт, – это оценка момента, который он проживает сейчас, и возможность, которую он предлагает. Изучать что-то новое вместо того, чтобы сидеть и преследовать какое-то далекое желание.

Было бы наивно относить депрессию Буффона к какой-то одной причине, но в начале своего двадцатилетнего возраста для него было шоком, что деньги и слава, которые были в изобилии после переезда в "Ювентус", могут не принести счастья. Одним из самых хороших уроков, по его словам, было открытие, что даже победа в крупных турнирах никогда не сможет принести тот шум, на который он надеялся.

"Когда отправляешься в путешествие, то предполагаешь место, до которого пытаешься добраться, и по пути видишь фантастические вещи", – объясняет он. "Итак, ты сражаешься, чтобы добраться до этого места, отдаешь все самое лучшее, зверь внутри тебя выходит на поверхность".

"И когда ты доберешься до этого места, то скажешь: "Хорошо, здесь красиво, это место прекрасно". Но все это не даст тебе того же ощущения, которое ты получал, находясь в пути, когда ты стучался в самого себя, пытаясь отдать все, что есть".

"Я бы не сказал, что это разочарование от достижения цели, ради которой ты работал. Но поистине прекрасен сам момент, когда ты все еще борешься. Добраться до конца может быть приятно и даст на некоторое время чувство спокойствия. Но всегда присутствует знакомое чувство: "Вот дерьмо, вот и все? Это конец?"

Ничто не может подвести черту под этим моментом более ярко, чем победа на чемпионате мира в 2006 году. Адзурри вошли в турнир в тяжелом положении, их подготовка затмевала шум от Кальчополи.

Выиграть чемпионат мира при любых обстоятельствах необычайно, только лишь небольшая часть игроков когда-либо испытает это. В тот момент для Италии это было почти невозможно. И все же даже тогда, после победы по пенальти над Францией в финале, Буффон чувствовал себя немного недовольным: "Мы месяц были под нападками, под напряжением, отбивались, как сумасшедшие. И когда мы победили, это было фантастикой. Но думаю, что я был счастливее за час до того, когда была лишь середина игры с Францией. Тогда я почувствовал, что мое сердце вот-вот взорвется".

Что он помнит об этом сейчас? "О матче, честно говоря, ничего. Что касается праздничных мероприятий, то меня обрадовала взволнованность людей. Я был счастлив и доволен тем, что сделал. Но я был доволен рациональным способом. Я видел, как другие попросту сходили с ума и это то, что сделало меня по-настоящему счастливым".

"Домой я поехал, как чемпион мира, но если бы повсюду не было так много людей, вечеринок, идущих на улицах, на следующий день я бы как обычно пошел и купил немного фокаччи. Я чемпион мира, но это не меняет мою жизнь. Видя, что это значило для других людей, как это хоть немного, но сблизило Италию, вот это делает титул по-настоящему приятным".

Эти мысли вновь возвращают нас к "Парме" и майке Супермена, которую он носил. Чувствует ли он в своей любви к футболу иногда себя супергероем ? Быть в состоянии принести радость в жизни тех людей, с которыми ты никогда не встречался?

"Это важная часть причины, почему я продолжаю играть", – говорит Буффон. "И почему я в первую очередь играл. Идея, что ты можешь работать над важной задачей с группой, командой, клубом, техническим персоналом, – мое самое большое удовольствие – это то, что мы делаем все вместе, а затем делимся с болельщиками".

"Когда мы побеждаем, да, для меня это счастье. Но я счастлив для них, чтобы принести им такую радость. В конечном счете, о себе я думаю, как об инструменте, для которого стало удачей использование своего успеха таким образом".

Путешествие имеет большее значение, чем место назначения, как говорится в старой поговорке, но в конце каждого путешествия должно быть это самое место. Для Буффона выход на пенсию уже не нечеткая точка на горизонте, а конкретно видимая гавань. Он больше не боится жизни после футбола, но готов ли он к ней? Планировал ли он прощание с фанатами?

"Время от времени я думаю об этом", – говорит он. "Но не много. Есть вещь, которую я не люблю, – это попасть в середину ранее заготовленной сцены. Неизбежно, что, когда  я сыграю свой последний матч, там будет что-то спланированное, чтобы у других людей была возможность сделать что-то приятное для меня. Если бы это был бы мой день рождения, было бы нормальным увидеть торт".

"Но, честно говоря, все эти вещи, которые происходят без какой-либо спонтанности, не привлекают меня – вещи, которые предопределены. Я даже не хочу об этом думать. Я хочу, чтобы что-то произошло, чтобы было много улыбок, и я знаю, что некоторые люди могут быть очень эмоциональными. Надеюсь, все так и будет. Но я действительно хочу, чтобы было много улыбок, потому что я, в конце концов, счастливый человек. Вот как все должно быть".

И что он будет делать с утра, после того, как торт будет съеден, а слезы уйдут? Вернется в местный магазин за кусочком фокаччи? Не будет ли он никуда торопиться, как говорил ранее, уйдет и выучит китайский?

"Эти 20% меня все еще сумасшедшие", – улыбается он. "Такие вещи меня мотивируют. Я думаю, что во мне есть важное качество - легко находить контакт и знание того, как сопереживать людям".

"Когда можешь поговорить с кем угодно, ты находишь новые контакты и открываешь свои мысли. И когда ты говоришь с человеком без необходимости перевода третьей стороной, это позволяет вам разговаривать очень быстро и без лишних фильтров. Это позволяет влиять на человека и получать его влияние на тебя. По-моему, это замечательно".

На данный момент план состоит в том, чтобы просто оставить двери открытыми, а не закрывать их. У Буффона нет работы, выстроенной до ухода на пенсию, и он не намерен действовать до тех пор, пока не повесит перчатки на гвоздь. Он хотел бы продолжить путешествие в мире футболе, хотя единственная идея, которую он исключил, – это работа тренером.

"Сейчас я все еще игрок", – говорит он. "На следующий день после того, как я закончу, я начну думать о том, что будет дальше".

А как насчет более полного рисунка? Еще один аспект взросления заключается в том, что жизнь не продолжается вечно. К чему ведет весь этот разговор, кроме как не к основному вопросу: в чем смысл всего этого?

Буффону не часто трудно подобрать нужные слова. Он наполнял студию шумом с тех пор, как приехал сюда. Беседовал со всеми, вызывал смех. И он пытается ответить немедля. "Смысл… Смысл жизни, может быть… ну… да". Наконец, он позволяет себе минуту молчания. "Это поиск нашего собственного счастья", – наконец говорит он. "Не причиняя вреда и чувствуя себя хорошо".

"Под причинением вреда я имею в виду, вести себя несправедливо по отношению к людям. Потому что плохое поведение может для тебя означать курение сигареты, а для меня это выпивание пива. Это субъективно. Но поступать несправедливо по отношению к другим – это совсем другое дело".

Всегда ли в своей жизни он следовал собственному стандарту? "Я не был совершенным", – говорит он. "Но я не думаю, что слишком много грешил, чтобы казнить себя за это. И в той части жизни, которую я оставил позади, я изо всех сил старался совершенствоваться".

Есть некоторые вещи, по которым Буффон будет несомненно скучать. Его дни буду опустошенными без товарищей из раздевалки, возможности быть на службе общей цели. У вас создастся впечатление, что он с нетерпением ждет того, чтобы больше не занимать пространство в центре внимания всей страны.

"Футбол, особенно если ты живешь здесь, в Италии, является самым важным испытанием в вашем формировании, как человека", – говорит он. "Однако фактический вес футбола мал. И таких людей мало. СМИ, газеты, телевидение, они интересуются всем, кроме реальных вещей. Всем, кроме того, что происходит непосредственно на зеленом прямоугольнике".

"Буффон рассержен", "Буффон счастлив", "Буффон женится", "Буффон не женится", "Буффон уходит", "У Буффона есть дети", "У Буффона нет детей". Людям интересно узнать, помочился ли Буффон у штанги".

Он смеется, но вы можете почувствовать раздражение. Буффон хочет более продуманного публичного дискурса – не только по футбольным вопросам, и он полагает, что журналисты могут приложить больше усилий для воспитания своих читателей, а не подыгрывать их низменным интересам.

Это настроение, которое многие люди разделяют, но мало кто применяет к своему конкретному опыту. Буффон прожил больше половины своей жизни под пристальным освещением своей жизни со стороны средств массовой информации, а также немало пережил вместе с мировой аудиторией. Если он повзрослев останется неуверенным в себе, то только потому, что его история с семнадцати лет рассматривалась в качестве государственной собственности.

Вдумайтесь, какая история: парень, ставший вратарем в 12 лет, вдохновившись игрой камерунского вратаря Томаса Н'Коно во время чемпионата мира 1990 года, имеющий самый большой наигрыш в сборной Италии.

Ему будет не хватать этого зеленого прямоугольника, которому журналисты никогда не уделяют достаточного внимания. Более того, он будет скучать по белой металлической раме, по каждому из её концов. В марте прошлого года он написал стихотворение, посвященное воротам, и разместил его на Facebook. "В тот день, когда я перестал смотреть тебе в лицо, – написано в одной строке, – это день, когда я полюбил тебя".

Что для него значит гол? "Когда ты маленький ребенок, это мечта", – говорит он. "Ты связываешь свои мечты с голом. Поскольку ты хочешь быть вратарем, ты хочешь расти, хочешь иметь хорошую карьеру, достичь чего-то крупного. Просто хочешь".

"Когда ты становишься старше и начинаешь жить этой профессией на самом высоком уровне, гол становится ответственностью. Ты знаешь, что должен защищаться от всего. И есть дни, когда ты видишь гол, и думаешь: "Черт побери, ты снова? Я должен сегодня защищаться от тебя? Ну, может, сегодня я собираюсь сделать все немного лучше…"

И снова этот смех. Только на этот раз с меланхолической ноткой. "Нет, обязанность игры на самом высоком уровне состоит в том, что тебе нужно все равно найти внутри себя силу, чтобы получить правильный ответ и защищаться от голов, даже если тебе это не нравится".

Это похоже на отношения, которые могут возникнуть между родителем и его ребенком: они любят друг друга и берут ответственность, даже когда они могут принести боль. "Нет, это больше похоже на мать!" – восклицает Буффон. "Больше похоже на мать, чем на сына!"

"Все, что вы должны знать о голе, это то, что он уже был до того, как я появился. Гол – это мать, которая ищет помощи и нуждается в спасении. Можно сказать, что теперь без меня начинается новая жизнь. Меня это больше не пугает, потому что она так хорошо воспитала меня".

Вот так мы и прошли полный круг. Джиджи Буффон не знает точно, когда он повзрослел. Но он знает, что он наконец готов покинуть дом.

Никита Никулин, блог "Forza Calcio" на Трибуне Sports.ru