Сардинский «Сант-Элия» сиял под февральским солнцем 1971 года как никогда прежде. Это был не просто стадион – он стал воплощением мечты, храмом команды, переписавшей географию итальянского футбола. Впервые в истории скудетто уплыло на остров. Кальяри под руководством Скопиньо совершил этот подвиг годом ранее, доминируя в чемпионате с футболом, сочетавшим зрелищность и прагматизм.
Но 1970-й подарил не только скудетто. Тем же летом пять игроков Кальяри отправились покорять мексиканский мундиаль. Альбертози в воротах – надёжный и властный. Чера – элегантный либеро, Никколаи – жёсткий, но эффективный стоппер, и Доменгини – скоростной техничный крайний. И, конечно, он – Джиджи Рива, бомбардир, заставлявший дрожать защиту по всей Европе.
Город купался в волшебстве момента. Новый стадион стал осязаемым символом золотой эры: современный, вместительный, достойный большого европейского клуба. Трибуны «Сант-Элии» в том сезоне встречали публику больших матчей – болельщики стекались со всего острова посмотреть, как их кумиры защищают чемпионский титул.
Перелом
Кошмар материализовался в осенний вечер на венском «Пратере». 31 октября 1970 года, во время товарищеского матча против Австрии, Рива рухнул на газон после столкновения. Диагноз был беспощаден: перелом большой и малой берцовых костей. Для сардинского бомбардира это было страшное дежавю: еще в марте ’67-го, во время матча Италия-Португалия в Риме, он получил точно такую же травму.
Но на этот раз драма имела еще более горький привкус. Кальяри летел по чемпионату, казалось, уверенно идя к историческому второму скудетто подряд. Рива находился на пике карьеры, только что вернувшись с мексиканского Мундиаля, где очаровал мир своими подвигами. Травма сломала не только его ногу, но и мечты целого острова.
Команда не выдержала удара. Без своего лидера Кальяри постепенно терял почву под ногами в чемпионате. Болельщики не могли отделаться от мысли, что вновь именно футболка скуадры адзурры «украла» их чемпиона в решающий момент.
Ядовитый подарок
Артемио Франки, президент Федерации футбола, был опытным лисом. Он понимал, что нужно что-то делать, чтобы залатать трещину в отношениях с Кальяри. Выбор пал на престижный товарищеский матч: Италия-Испания должна была сыграться именно на Сант-Элии. На бумаге это казалось идеальным шансом: статусный матч, гарантированная касса, возможность примирить враждующие стороны.
Федерация продумала всё до мелочей. Для Ривы приготовили две золотые медали – символический жест благодарности за жертвы, принесённые ради лазурной футболки. Франки лично хотел вручить их бомбардиру. Но у того были другие планы, и когда сборная собралась в Санта-Маргерита-ди-Пула, живописном приморском городке в нескольких километрах от Кальяри, Ривы и след простыл.
Его молчание говорило громче слов. Отсутствие на сборе выглядело не столько протестом, сколько способом избежать неловкой ситуации. Рива был немногословным человеком, но его поступки были красноречивы. «Подарок» Федерации уже начинал трещать по швам.
Зажжённый фитиль
Но именно решения Ферруччо Валькареджи подожгли бомбу. Главный тренер, то ли недооценив контекст, то ли слепо следуя своим тактическим убеждениям, решил исключить из стартового состава всех игроков Кальяри. Не одного, не двух – всех: Альбертози, Никколаи, Доменгини, Гори оказались на скамейке, словно статисты.
Новость грянула как гром среди ясного неба за два дня до матча. Местная пресса взорвалась. L’Unione Sarda вышла с заголовком во всю полосу «Пощёчина Кальяри». Город мобилизовался невиданным образом. В спортивных магазинах наблюдался любопытный феномен: пока билеты на матч пылились на прилавках, свистки разлетались как горячие пирожки. Пять тысяч штук, один за другим – будто город готовился не к футбольному матчу, а к акции протеста.
Местные радиостанции стали рупором недовольства. Болельщики звонили, чтобы выразить своё возмущение. Бывших игроков Кальяри интервьюировали, и те, даже соблюдая дипломатию, не скрывали своего разочарования. Напряжение нарастало с каждым часом.
День протеста
20 февраля 1971 года «Сант-Элия» превратился в театр абсурда. За несколько часов до стартового свистка атмосфера уже была наэлектризована. Болельщики прибывали группами, со свистками на шее и плакатами подмышкой. На одних можно было прочитать «Viva España», на других – «Валькареджи, убирайся». Северная трибуна, обычно сердце россоблю, превратилась в море испанских флагов.
Когда команды вышли на разминку, стало ясно, что вечер не будет обычным. Игроков сборной Испании встретили аплодисментами, игроков Италии – шквалом свиста. Но самый сюрреалистичный момент был впереди. Во время национального гимна, традиционно момента единения и уважения, «Сант-Элия» ответил оглушительным концертом свистков. Никогда в истории итальянского футбола не происходило ничего подобного.
Триумф гостей
На поле Испания под руководством Кубалы чувствовала себя как дома. Ирибар, Амансио и Пирри, звёзды Реал Мадрида, двигались с уверенностью людей, знающих, что публика на их стороне. Итальянская защита, напротив, выглядела нервной и рассеянной. На 35-й минуте прогремел первый удар: в великолепно разыгранной комбинации Кларамунт нашёл Пирри ювелирным пасом. Оборона адзурри попалась на контратаке, Бургнич и Бертини словно растворились в воздухе, а Дзофф, беспомощно застыв на полпути, ничего не смог поделать, когда Пирри отправил мяч в сетку.
Трибуны взорвались рёвом, но не от разочарования. Наоборот, они начали скандировать «два, два», словно подталкивая испанцев к ещё более суровому наказанию для итальянцев. И Испания не заставила себя упрашивать. Всего через пять минут Кларамунт снова начал атаку: на этот раз он нашёл Чурруку, который финтом оставил не у дел Риверу. Мяч дошёл до Уриарте, который, словно бизон, вколотил его в «девятку». «Сант-Элия» взорвался от радости, будто забил сам Кальяри. Гол престижа от Де Систи, забитый в конце после сумбурной суматохи, трибуны встретили почти с раздражением.
Голоса после матча
В раздевалке атмосфера была тяжёлой. Альбертози, проведший сюрреалистический вечер на скамейке, признался журналистам: «Я не ожидал акции протеста таких масштабов. Думал, что в какой-то момент люди начнут болеть за Италию. Особенно жаль Дзоффа.»
Доменгини выглядел самым потрясённым: «Я сидел на скамейке и чувствовал себя виноватым. Никогда ещё болельщики не скандировали моё имя так часто. Мне жаль Мадзолу, я хотел бы извиниться перед ним.» Его дискомфорт был очевиден: сидеть на скамейке, пока публика скандирует его имя как обвинение в адрес Валькареджи.
Манлио Скопиньо, «философ» и тренер Кальяри, проанализировал ситуацию со свойственной ему ясностью: «Реакция публики на отсутствие Доменгини была логичной. Такое случилось бы в любом итальянском городе.» Это был его способ сказать, что Валькареджи допустил непростительную ошибку в оценке ситуации.
Горький эпилог
Испанские газеты с удовольствием смаковали тот сюрреалистический вечер. «Испания выиграла матч апельсинов», – гласили заголовки в Мадриде, намекая на цитрусовые, которыми забрасывали адзурри после финального свистка. Но за анекдотом скрывался глубокий раскол, случившийся в тот вечер.
Федерация футбола отреагировала наихудшим возможным образом: вычеркнула Кальяри из списка городов, принимающих матчи сборной. Близорукое решение, только подтвердившее то, что думали сардинцы: центральная власть не понимала или не хотела понимать глубинных причин того протеста.
Рива, со своей притчевой сдержанностью, слушал матч по радио в клубном офисе. Его комментарий был краток, но значителен: «У каждого свой взгляд на футбол. Мы такие, какие есть. Реакция наших болельщиков понятна и по-человечески объяснима.» В этих немногих словах было всё: гордость народа, чувство принадлежности, уязвлённое достоинство.
Конец изгнания
Восемнадцать лет. Столько потребовалось, чтобы рана затянулась, чтобы Скуадра Адзурра нашла в себе смелость вернуться на землю, которая когда-то так громко её отвергла. 21 декабря 1989 года «Сант-Элия» вновь распахнул свои двери для сборной в вечер, пропитанный духом примирения.
Это был не рядовой матч. Напротив стояла Аргентина Диего Армандо Марадоны, действующий чемпион мира. Италия под руководством Адзельо Вичини готовилась к домашнему Мундиалю-90, и эта встреча была важным тестом. Но помимо технической стороны, выбор соперника не был случайным: требовался престижный матч, чтобы скрепить мир.
Финальные нули на табло мало что говорят о том вечере. Игра выдалась блёклой, без особых эмоций, как часто бывает в товарищеских матчах в конце года. Но настоящий результат был не на поле, а на трибунах, где сардинские болельщики показали, что время способно исцелить даже самые глубокие раны. На этот раз не было свиста, не было протестов. И главное, как с облегчением отметили хронисты той эпохи, в воздух не летели апельсины.