От улиц Рима до подмостков Серии А, история Гаучи стала настоящей эпопеей. Дерзкий предприниматель, президент-визионер и противоречивая фигура — он олицетворял неповторимую эру итальянского футбола.
Родившийся в 1938 году римлянин из простой семьи начал свое восхождение именно в Вечном городе. Молодой Лучано, отвергнув судьбу мелкого землевладельца, которая, казалось, была ему уготована, переквалифицировался в водителя автобуса ATAC. Но амбиции Гаучи были слишком велики, чтобы довольствоваться баранкой общественного транспорта, и с дерзостью, ставшей его фирменным знаком, он участвует во внутреннем конкурсе компании, заработав место за удобным офисным столом.
Впрочем, даже эта позиция не могла утолить его жажду успеха. С типичным для Гаучи гениальным ходом он основал «La Milanese» — клининговую компанию со штаб-квартирой в Риме. Название было выбрано хитро: «Я бы никогда не получил контракт на севере Италии, если бы они знали, что компания из Рима», — объяснял Гаучи с лукавой улыбкой. Этот ход оказался победным, открыв двери к контрактам как в столице, так и на севере страны.
Восхождение Гаучи в деловом мире было стремительным и неудержимым. Его чутье на возможности и бесстрашие в их использовании скоро привели к расширению интересов далеко за пределы клинингового бизнеса. Это было лишь началом предпринимательского приключения, которое приведет его к вершинам экономического успеха и общественной известности.
Прыжок в мир скачек
Именно в мире скачек Гаучи совершил свой первый громкий прыжок к богатству и известности. На доходы от «La Milanese» он приобрел ирландского жеребца с черной как эбеновое дерево мастью — Тони Бина. Имя скакуна имело любопытное происхождение, связанное со случайной встречей в Лувре с бедным итальянским художником из Парижа.
Гаучи часто рассказывал о том, как во время посещения знаменитого парижского музея заметил художника, копировавшего Джоконду. Заинтригованный, он подошел и разговорился с ним. Художник по имени Тони пригласил его в свою скромную мансарду, где Гаучи приобрел одну из его картин за миллион лир. Впечатленный историей и талантом художника, Гаучи решил дать его имя только что купленному скакуну.
В 1988 году Тони Бин поразил мир, выиграв престижный Prix de l’Arc de Triomphe и Gran Premio del Jockey Club. Гаучи, заплативший за коня всего 7 миллионов лир, перепродал его японской конюшне за астрономическую сумму в 5 миллиардов лир, к которым добавились 3,4 миллиарда выигрышей в скачках. За одну ночь Лучано Гаучи превратился из обеспеченного человека в миллиардера.
Рождение «Перуджи» Гаучи
С набитыми карманами и раздутым эго Гаучи искал новых вызовов. Ответ пришел 7 ноября 1991 года, когда он стал президентом «Перуджи», выступавшей тогда в Серии С1.
С самого начала стиль управления Гаучи был чем-то невиданным, особенно для низших итальянских лиг. Его цель была ясна: заставить говорить о «Перудже» любой ценой. И ему это удалось — он убедил Джузеппе Доссену, чемпиона мира 1982 года, играть за свою команду. Это был первый из серии трансферных ходов, ставших визитной карточкой эры Гаучи.
Приход Доссены в «Перуджу» стал настоящим медийным землетрясением. Чемпион мира, спускающийся в Серию С — это было что-то неслыханное, и внезапно все прожекторы оказались направлены на маленькую умбрийскую команду. Гаучи получил именно то, чего хотел: известность.
Но он не остановился на этом. Его план состоял в том, чтобы вывести «Перуджу» в Серию А за пять лет, и ради этого он был готов на все. Он начал массивно инвестировать в команду, приглашая все более именитых игроков и тренеров. Его управление было смесью интуиции, дерзости и порой чистого безумия. Но это работало.
Между скандалами и повышениями
Путь в Серию А не был усыпан розами. В 1993 году «Перуджа» добилась повышения в Серию В после стыкового матча с «Ачиреале», но радость длилась недолго. Разразился скандал, в котором оказались замешаны Гаучи и арбитр-любитель скачек: президент получил трехлетнюю дисквалификацию, а команда вылетела в низший дивизион.
Скандал был типичным в стиле Гаучи. Выяснилось, что арбитр Эмануэле Сенцаква, большой любитель лошадей, был другом Гаучи. Они часто обедали вместе, и во время одного из таких обедов была достигнута договоренность о покупке одной из лошадей Гаучи тестем арбитра. Когда следователи начали задавать вопросы, Гаучи пытался объяснить, что эти обеды не имели ничего общего с матчами, но арбитр под давлением во всем признался.
Но Гаучи не был из тех, кто сдается. Несмотря на дисквалификацию, он продолжал появляться на стадионе каждое воскресенье, оплачивая крупные штрафы. Его присутствие на трибуне вопреки правилам стало культовым образом тех лет, символом его постоянного вызова футбольным властям.
В 1996 году «Перуджа» наконец достигла Серии А с такими игроками, как Марко Матерацци, Дженнаро Гаттузо и Массимилиано Аллегри. После вылета и немедленного возвращения клуб закрепился в высшем дивизионе, готовый удивлять всю Италию.
Политика эффектных трансферов
Сезон 1998-99 стал образцом трансферной философии Гаучи. Не имея возможности конкурировать с богатыми клубами за южноамериканские или европейские таланты, «Перуджа» сосредоточилась на неизведанных рынках, выискивая потенциальные таланты в каждом уголке мира.
Хидетоши Наката стал символом этой стратегии. Купленный за 3,5 миллиона долларов у «Сёнан Бельмаре», японец раскрылся в «Перудже», чтобы затем быть проданным в «Рому» за сумму в десять раз больше. Он стал футбольным Тони Бином, очередным мастерским ходом Гаучи.
Покупка Накаты была не просто спортивным и экономическим успехом, но и маркетинговым шедевром. Япония влюбилась в «Перуджу», футболки умбрийской команды расходились в Токио как горячие пирожки, а толпа японских журналистов обосновалась в Перудже на постоянной основе, чтобы следить за подвигами своего кумира.
Но не все ставки оказывались выигрышными. На каждого Накату приходились такие игроки, как Мика Лехкосуо, Иван Кавьедес или Ма Минъю, оставившие лишь смутные воспоминания о своем пребывании. Но именно эта непредсказуемость делала «Перуджу» Гаучи одной из самых захватывающих и обсуждаемых команд Италии.
Лучано не ограничивался поиском неизвестных игроков. Его чутье на маркетинг заставляло делать ставку на имена, которые могли бы заставить о себе говорить, независимо от их футбольной ценности. Так в Перудже появились такие персонажи, как Рахман Резаи из Ирана или даже Саади Каддафи, сын ливийского лидера Муаммара.
«Перуджа чудес» и конец эпохи
Вершина перуджийской авантюры пришлась на 2003 год, когда команда под руководством Серсе Косми выиграла Кубок Интертото, заслужив прозвище «Перуджа чудес». Это был неожиданный триумф, который вывел маленькую умбрийскую команду на европейскую арену.
«Перуджа» Косми играла в искрометный футбол, основанный на удушающем прессинге и молниеносных контратаках. Это была команда, не боявшаяся никого, способная побеждать грандов чемпионата и на равных сражаться с европейскими броненосцами. Болельщики «Перуджи» жили словно в прекрасном сне наяву, наблюдая, как их клуб привлекает международное внимание.
Однако следующий сезон завершился болезненным вылетом, ознаменовав конец золотой эпохи умбрийского клуба. Это был горький эпилог для команды, которая заставила мечтать целый город и вывела имя Перуджи на первые полосы газет по всему миру.
Юридические неприятности
Закат эры Гаучи был таким же бурным, как и его восхождение. В 2005 году карточный домик, построенный с дерзостью и бесстрашием, начал рушиться. «Перуджа», жемчужина в короне Лучано, объявила о банкротстве, утянув за собой своего вулканического президента.
Власти, давно следившие за действиями Гаучи, действовали быстро. Обвинение было тяжелым: преступный сговор с целью мошеннического банкротства. Под прицелом следователей оказался не только Лучано, но и его сыновья Риккардо и Алессандро, участвовавшие в управлении клубом.
Перед лицом этой юридической бури Гаучи поступил так, как всегда делал, оказавшись прижатым к стенке: удивил всех. Вместо того чтобы предстать перед итальянским судом, он выбрал путь бегства, найдя убежище в Доминиканской Республике. Шел 2005 год, и так начиналось золотое изгнание «Короля Перуджи».
Находясь в бегах под карибским солнцем, Гаучи продолжал заставлять говорить о себе. В повороте сюжета, достойном его карьеры, ему удалось договориться о трехлетнем сроке за мошенническое банкротство и налоговые преступления. Но, как в футбольном матче, где все может случиться до последней минуты, амнистия отменила этот приговор прежде, чем он мог быть исполнен.
В 2009 году, когда срок давности по преступлениям истек, Гаучи совершил короткое появление в Италии, словно футбольная звезда, вернувшаяся для последнего прощального круга. Но зов Карибов оказался слишком силен. Вскоре бывший президент снова собрал чемоданы, решив окончательно обосноваться в Санто-Доминго.
Там, вдали от футбольных полей, где он был героем тысячи сражений, Лучано Гаучи провел последние годы своей жизни, пока не ушел в феврале 2020 года. Это был конец эпохи, занавес опустился над одной из самых противоречивых и захватывающих фигур итальянского футбола.
Самые причудливые истории итальянского футбола
Наследие Гаучи в итальянском футболе измеряется не только спортивными результатами, но и сюрреалистическими историями, которые он породил. Как та, что случилась с Ан Джон Хваном, южнокорейским нападающим, купленным в 2000 году и изгнанным два года спустя за то, что забил золотой гол, выбивший Италию с ЧМ-2002. «Я националист, — гремел Гаучи, — и своим поведением он оскорбил мою итальянскую гордость».
История с Аном стала, пожалуй, самой яркой демонстрацией непредсказуемой и часто иррациональной натуры Гаучи. Игрок, показывавший проблески таланта во время пребывания в «Перудже», внезапно оказался в опале за то, что просто выполнял свой долг перед сборной. Годы спустя Ан рассказал в интервью южнокорейскому телевидению о враждебном отношении в раздевалке, где партнеры по команде сторонились его, а Марко Матерацци отпускал расистские оскорбления.
Или покупка Ма Минъю, китайского полузащитника, который представился, сравнив себя с Микеланджело, но в итоге сыграл лишь несколько минут в Кубке Италии, проводя остальное время за просмотром фильмов с субтитрами и прослушиванием старинной китайской музыки. Минъю стал своего рода городской легендой в Перудже: болельщики искали его в городе, но никогда не могли увидеть. Его тренер Серсе Косми однажды сказал о нем: «У него есть качества, есть видение игры, он в шаге от того, чтобы заставить меня перестать отправлять его на трибуну каждое воскресенье».
Но, возможно, самым сюрреалистичным эпизодом стало приглашение Саади Каддафи, третьего сына ливийского лидера Муаммара. Принятый как глава государства, Каддафи отыграл всего 15 минут за весь сезон, прежде чем перейти в «Удинезе», а затем в «Сампдорию». Его приезд в Перуджу стал беспрецедентным медиацирком: журналисты со всего мира толпились, чтобы увидеть, как сын диктатора играет в Серии А. Но его выступления на поле никогда не соответствовали ожиданиям, и футбольная карьера быстро завершилась.
Гаучи не останавливался ни перед чем, когда дело касалось привлечения внимания. Именно он предложил включить женщину в состав своей команды, вызвав жаркие дебаты в футбольном мире. И он же назначил Каролину Мораче, бывшую футболистку сборной Италии, тренером «Витербезе», сателлитного клуба Гаучи, сделав её первой женщиной, возглавившей мужскую профессиональную команду в Италии.
Эти истории, балансирующие между комичным и сюрреалистичным, стали неотъемлемой частью итальянского футбольного фольклора. Они помогли создать ауру тайны и очарования вокруг фигуры Гаучи, превратив его в своего рода мифологического персонажа итальянского футбола.
«Перуджа чудес» остается в памяти болельщиков как уникальная команда, способная чередовать блестящие выступления с громкими провалами, всегда готовая удивлять и заставлять говорить о себе. И за всем этим стоял он, Лучано Гаучи, человек, начавший водителем автобуса и ставший одной из самых культовых фигур итальянского футбола.